Когда родители уходили, мы с Тишей забирались под стол, над которым развевался флаг нашей республики, очень черный ("пусть видят, что мы не собираемся сдаваться!") и играли в воспоминания. Тиша вспоминал свое дальнее плавание, а я - свою жизнь в тихом американском городке, где большие сосны и ели, и за окном - индейский костер. Когда мы стали старше, Тиша вспоминал рассыпанные бусы, которые нашел на песке у озера, полевой фонарик в дедовском гараже и то, как я поцеловала его, когда, разозлившись, бросила в него кружку, полную морса, и он ее поймал, а весь морс выплеснулся в лицо; а я - мою голубую жестяную кружку, которая осталась на старой квартире, и то, как я потерялась и повторяла про себя его имя, и как он меня нашел. В воспоминаниях нет порядка, потому что это - не повесть, а игра. Слушай. Скрип ворот, пронизанных солнцем, с птицами в сетях узора. Они были похожи на сказочные качели, а вокруг них, выше моего роста - заросли желтых цветов. Брат мне сказал: "Если ты найдешь подружку, я на ней женюсь". Когда на той вечеринке, где мы познакомились, Пауль в уголке учил Митю читать, то написал в своей записной книжке два слова: "девочка" и "ромашка".
